Воскурить третью порцию сией травыВскоре в комнату заявляется Кирк, облаченный в повседневную одежду и с летающим диском в руке. И у Леонарда нет шанса выразить нежелание куда-либо идти.
- Ну пойдём, Боунс, ты всю неделю в четырех стенах просидел! – сказав это, он хватает Леонарда за руку до того, как тот успеет ретироваться в свою комнату, чтобы посидеть там в полном спокойствии. Кирк – сильный малый, так что он никуда не выпускает Маккоя даже тогда, когда тот просто пытается взять свою куртку. Уже ноябрь, и потому сильный ветер дует практически постоянно. Далеко они не идут, решая побросать тарелку перед общежитием студентов-медиков.
Леонард ворчит:
- Фрисби? Ты серьёзно? Мы ведь уже давно не школьники.
- Это Олимпийский спорт, - говорит Кирк, и Леонард закатывает глаза. Этого движения достаточно для того, чтобы Кирк начал длинную лекцию о 2248-ых Олимпийских Играх, когда земляне-североамериканцы проиграли в сложном захватывающем мачте против западных андорианцев, которые, по сути, должны были быть дисквалифицированы за драку во время перерыва.
Игра начата. Неоговоренное вслух правило – кидать диск достаточно далеко, чтобы твоему партнеру пришлось пробежаться, но в то же время не слишком далеко, чтобы он мог поймать его. Вскоре с Леонарда уже ручьями стекает пот. Половина его бросков ужасна, но, кажется, Кирку всё равно. У него-то замечательно получается бросать диск так, чтобы он летел туда, куда Джим пожелает.
Они говорят много, но ни о чём. Кирк возмущен тем, что Леонард никогда не занимался спортом в школе.
- Да мне нужно было 2 мили топать до моей школы! Неудивительно, что после этой прогулки на кроссе я не бегал особо быстро.
- Стоп. У вас что ли не было машины в Джорджии?
- Мой отец ездил на машине на работу, а мне говорил, что прогулки пешком укрепляют характер. Но он забыл упомянуть о мозолях, которые появились сразу же после начала учебного года.
- Ха-ха! – Кирк заливисто смеётся, и потому его следующий бросок проваливается. Вместо того, чтобы лететь по направлению к Леонарду, диск летит сначала вверх, а потом падает на полпути к Маккою. Тем не менее, Леонард бежит за диском, впрочем, как и Кирк, всё ещё смеющийся, и эта погоня превращается в состязание «кто первый добежит». Кирк – ещё и быстро бегающий ублюдок, поэтому он хватает диск, когда тот находится в паре миллиметров от земли. Леонард не сдается и блокирует Кирка захватом.
Они борются пару минут, перекатываясь по траве, и у Леонарда почти получается скрутить Кирка, но Джим всё-таки одерживает верх, перекидывая Маккоя через себя. Он растягивается на спине, оказываясь прижатым к земле. Лицо Кирка буквально в четырёх дюймах от его, и глаза парня кажутся не просто голубыми, а синими. Джим посмеивается и демонстрирует диск, зажатый в его руке, отпуская Леонарда.
- Ты продул, Боунс! – с торжеством в голосе произносит Кирк. Он теплый и мокрый от пота, и от него приятно пахнет травой.
- Ты сжульничал, - отзывается Лео, улыбаясь, и позволяет Кирку помочь ему подняться на ноги.
Он всё ещё мечтает, что когда-нибудь будет играть во фрисби со своей дочкой в Джорджии, но солнце, эндорфины и рука Кирка, покоящаяся на его плече, когда они идут в столовую на обед, несколько смягчают его отчаяние.
Но отчаяние не уходит насовсем. В субботу он говорит Кирку, что должен учиться, что с ним всё в порядке и что он не нуждается в чёртовой няньке. Он проводит день за книгами по фармакологии, стараясь запомнить особенности межвидовых взаимодействий и ненавидя себя за то, что он, судя по всему, пользуется милосердием Кирка. Ему это вовсе не нравится, и он не собирается благодарить Джима за его заботу. Он вообще может идти ко всем чертям и жалеть кого-нибудь ещё.
Падд начинает расплываться в его глазах. Он смотрит на одно и то же изображение на экране уже полчаса и чувствует коварную ноющую боль прямо посреди мозга. Он совсем не может сконцентрироваться, так что он упорно учится, даже не выходя на ужин, но в результате получает только головную боль из-за всего того, о-чём-он-ни-хрена-не-думает.
Николас возвращается около 2200. Леонард чувствует гордость за то, что он всё ещё сидит за рабочим столом, а не опустошает бутылку, ведь за этим его обычно и застает Николас. Бедный бесхарактерный парнишка. Всё же он не должен пытаться сойтись с Леонардом.
Маккой спит плохо, но просыпается вовремя и надевает свою униформу, чтобы идти на сидящий в печенках урок правоведения. Кирк уже в классе, сидит в самом центре, и Леонард планирует просто пройти мимо, но Кирк замечает его и машет рукой, приглашая сесть к нему.
- Боунс! – зовет он, и после этого Леонард будет выглядеть просто задницей, если пройдёт мимо. Он садится рядом с Кирком, хотя ему этого вовсе не хочется.
- Не называй меня так. Ну или хотя бы не ори на весь класс, - бурчит Маккой.
- Ты приготовил все домашние задания, Боунс? – спрашивает Кирк, потому что вот он - настоящая задница.
- Нет, - разозленно отвечает Леонард. – Какого черта тебя это вообще трогает?
Маккой действительно этого не понимает. Он умеет отталкивать людей и делать их несчастными. Возможно, за исключением Джоанны в те моменты, когда он не разбивает ей сердце, будучи рядом. Интерны живут в страхе перед ним. Даже его собственная мать называет его негодяем.
- Я думал, что ты не хочешь провалиться. Или, может, хочешь? Признайся! – Кирк внимательно смотрит на него, и сейчас Леонард чувствует себя злым и разбитым.
- Не хочу. А ещё я не хочу, чтобы ты меня жалел.
- Жалел? Это ты о чём вообще? – Кирк по-настоящему смеётся. – Ты про то, что я в пятницу вытащил тебя на воздух? Это была всего лишь проверка того, на что ты способен, приятель.
- Мы не друзья, - повысив голос, произносит Леонард, из-за чего парочка детишек, сидящих перед ними, поворачивается и удивленно смотрит на них. Но, видя нахмурившегося Леонарда, они тут же отворачиваются.
Кирк выглядит несколько озадаченно, он тоже хмурится, но только пожимает плечами.
- Я думал, что это ты хочешь подружиться, а не я. Ты пришел в класс и сел рядом со мной. Второй раз.
- В первый раз я сел рядом с тобой, потому что это было единственное свободное место на шаттле, а во второй раз, потому что я был с похмелья.
- Пусть будет так, но ты всё время с похмелья. Это твоё обыкновенное состояние. К тому же, почему мы не можем быть друзьями? Что не так?
- Всё так. Но ведь это ты хочешь дружить со мной, и именно это меня волнует.
На этот раз презрения, написанного на лице Кирка, достаточно для того, чтобы Леонард стушевался и действительно прислушался к тому, что Джеймс говорит. Он ненавидит себя, точно. Да, он хочет найти настоящего друга, но, что бы там Кирк ни говорил, ничто не заставит его почувствовать себя хорошим человеком. Что-то в его голове щёлкает – слишком рано разбираться с этой ерундой. И где Хиггенс ходит, когда он так нужен?!
- Послушай, - медленно говорит Кирк, теперь тоже выглядя раздраженным. – Ты забавный, саркастичный, и, несмотря на то, что ты блеванул на меня в шаттле, ты также дал мне выпить из этой твоей фляжки после того, как у меня была парочка дерьмовых дней. Я твой друг, потому что ты мне нравишься.
Леонард не может с уверенностью сказать, лучшие ли эти слова из всех, что он слышал за год, или же самые глупые, и, видно, его мысли отражаются на лице, потому что глаза Кирка весело блестят. Потом он вздыхает и качает головой, театрально закатывая глаза.
- Ладно. Я не понимаю твои аргументы, но, если это поможет тебе почувствовать себя лучше, можешь уверить себя в том, что я просто поджидаю момент, чтобы залезть к тебе в штаны.
Эти слова привлекают внимание Леонарда.
- Что? – голос Маккоя выдаёт его недоумение, и это заставляет Кирка ухмыльнуться.
- Что-что? – передразнивает он, изгибая губы в хищной улыбке и каким-то странным взглядом изучая Леонарда с ног до головы. Маккой практически чувствует, как его вещи слетают под этим взглядом, и в какой-то момент единственное, о чем он может думать, так это Кирк, проводящий языком по своим губам. – Ты горячий.
И, естественно, именно в этот момент показывается Хиггенс, в то время, когда Леонард пытается умерить биение своего сердца и заставить мозг работать. Кирк подмигивает ему перед тем, как начать играть свою любимую роль ботаника. Сукин сын.
Леонард всё ещё пытается сформулировать связную мысль, но не может отрицать, что в груди загорелся маленький огонёк, а щеки чуть порозовели, хоть он чувствует, что не имеет на это права. Он небольно бьет Кирка по плечу.
- А ты просто придурок, - шепчет он ему в ухо.
Кирк не смотрит на него, но ухмыляется.
Они идут на поздний завтрак после занятия. Кирк выдумывает идиотские стишки про бесподобную задницу Леонарда, из-за чего тот постоянно хмурится. Но всё же на следующий урок он идёт, смеясь, несмотря на своё же показное недовольство.
Быть может, простое заявление Кирка насчёт их дружбы или, может, чувство невесомости, которое появляется, когда много смеёшься, повлияли на Маккоя, но в итоге Леонард решает смириться и ловит Кирка на слове.
Теперь они завтракают вместе каждый божий день. В те дни, когда у них нет общих занятий, Кирк появляется в дверях комнаты Леонарда, словно бездомный щенок, у которого энергии не занимать, и, глядя на этого «щенка», Маккой может только закатывать глаза. Кирк представляет его нескольким кадетам, которых сам знает – Гэри Митчелл, парнишка из того же теста, что и Кирк, Гейла, которую Кирк оприходовал в первую очередь, и Ухура, постоянно отшивающая Кирка, что его, в принципе, нимало не смущает.
- Она меня любит, - самодовольно говорит он.
- Тебе повезло, что она тебя не распотрошила, - иронично приподнимая брови, произносит Леонард. Но Кирк не обращает внимания, откровенно пялясь на Ухуру, уходящую прочь. Маккою остается гадать, что творится в голове его друга в этот момент.
На самом деле, он часто ловит себя на том, что думает о Кирке. И не только о том, как тот будет забираться в его штаны, хотя Леонард солжет, если скажет, что об этом он вообще не думает.
- Скажу по-другому, - Кирк вздыхает и откидывается на спинку стула. - Мне интересно, проклянет ли она меня когда-нибудь на вулканском или клингонском. Клянусь, это будет звучать горячо.
- А что? - добавляет он, когда Леонард выгибает бровь, глядя на него. - Ты когда-нибудь слышал ее идеальный акцент?
- Ты хочешь, чтобы она в устном варианте кастрировала тебя на клингонском? К этому всё идёт.
- Она делает изумительные паузы, сглатывая.
- Она бы тебя убила, если бы услышала то, что ты несешь.
- Я бы умер счастливым! – с усмешкой восклицает Кирк. – Ну же, Боунс, как тебе может не нравиться эта мозговитая штучка?
- Знаешь, я лучше посмотрю со стороны на то, как она сотрет тебя в порошок, - отмахивается Леонард. Его уже фактически уничтожила одна красивая умная женщина, и этот печальный опыт он никогда не забудет.
Но Кирк просто смеётся. Ему нравится завоевывать внимание, и чем скупее реагирует человек, тем лучше. А если у этого человека есть больное место, то Кирк, несомненно, воспользуется этим, просто для того, чтобы посмотреть, что произойдёт.
Довольно сдержанный, Леонард не понимал, что может значить принятие дружбы Кирка. Ну, до тех пор, пока ему не пришлось отвечать на пятьдесят сообщений в течение пятидесятиминутной лекции Хиггенса каждый день. Зато теперь на лекциях стало не так скучно, так что Леонард не возражает против этой тучи сообщений, хотя Кирку он говорит обратное. И, как бонус, комментарии Кирка насчёт правил помогают Леонарду запоминать хоть что-то.
Так что Маккой даже рад, когда Джеймс предлагает ему подготовиться к экзамену вместе во вторник вечером.
- Гэри сказал, что я слишком много прогуливал, - говорит он, когда в первый раз оказывается в дверях комнаты Леонарда, перекинув сумку через плечо. Маккой картинно вздыхает, но не может сдержать легкой улыбки, когда Кирк падает на софу.
К тому времени, как они повторили уже половину материала, голова Леонарда распухает, и он прикладывается к бутылке виски, которую припас на черный день.
- Гадкое пойло, - протягивает Кирк после того, как выпивает те две капли, которые Леонард налил ему в кофейную кружку.
- Я не особо искушен в этом плане, - бурчит Леонард. Это проверенный путь, но, если быть честным, наверняка контакты с людьми помогли бы ему больше.
Кирк закидывает ноги на подлокотник софы, и, когда откидывается назад, его голова задевает бедро Леонарда. Маккой потихоньку сползает по дивану, думая о том, когда в последний раз он прикасался к человеку, не считая, конечно, контактов в больнице и взаимодействий с Санчез на занятиях физподготовки. И он осознает, что этот последний раз был тогда, когда они с Кирком играли с летающим диском, а после Кирк закидывал на него руку по дороге к столовой. И, черт возьми, сейчас, когда Джим закинул руки за голову, облокотившись на него. Маккой нетерпеливо отталкивает руки Кирка.
- Перестань. Растележился, как король.
Кирк откидывает голову назад, чтобы видеть Леонарда.
- Я голосую за то, чтобы мы пошли в бар и выпили что-нибудь приличное.
- Если мы идем в бар, то не заканчиваем нашу подготовку к этому дурацкому тесту.
- Плюнь на тест, это тупость. Никто не должен писать эти идиотские тесты.
Леонард, конечно, полностью согласен с этим, но озвучивает он совсем другое:
- Я правда не хочу снова сидеть на этих уроках, если мы провалим тест.
- Да мы хоть сейчас можем его написать! – убежденно произносит Кирк. Он-то, может, и способен на это, но Леонард в основном проспал всё то, что рассказывал Хиггенс, потому что его урок просто невероятно скучный и глупый. Так что доктор не уверен, что сможет выдавить из себя хоть какую-то малость.
Леонард выпивает ещё немного дерьмового виски, отчего Кирк театрально стонет, но всё ещё остается сидеть. Они пялятся в книгу ещё немного, но к тому времени, как Николас возвращается откуда-то, они уже забрасывают учёбу и обсуждают тупых детишек, высказывающих свои мысли на семинарах.
Николас осторожно смотрит на них, но Леонард пытается изобразить успокоительную улыбку, ну, или что-то в этом роде.
- Эй, - окликает Николаса Кирк. – Весело провел сегодняшний вечер?
Слова Кирка застигают Николаса врасплох, на полдороги к его столу.
- Эм… Я ходил в библиотеку, - поспешно отвечает он и ставит сумку рядом со своим столом.
- А как насчёт виски? – Кирк демонстрирует бутылку, и Леонарду хочется рассмеяться над выражением лица несчастного Николаса.
- Эээ… Нет. Спасибо. У меня ранний шаттл.
- Шаттл?
- Ага. Я лечу домой на День Благодарения.
- Вот как…
Николас отворачивается от них, чувствуя себя неловко во внезапно наступившей тишине. Леонард почти забыл о празднике, подкравшемся так незаметно. Его обуревают не самые приятные чувства, когда он думает обо всём том, что пропускает, потому что у него больше нет ничего. Он делает ещё один глоток.
- Что ж, повеселись, - протягивает Кирк и ставит свой стакан перед Леонардом, который наполняет его сразу же.
Вопросы теста довольно понятные, и Леонард знает ответы на большинство, хотя от этого всего у него уже болит голова. Все безмерно счастливы, когда тест окончен, и Академия начинает постепенно пустеть. Конечно, уезжают не все. Большинство инопланетян и несевероамериканцев-землян слоняются поблизости, но многие уезжают, потому что это длинные выходные, так что в основном кампусы безлюдны.
Леонарду же кажется, будто уезжают все, кроме него, конечно же. У него дополнительная смена в госпитале в пятницу. По крайней мере, он будет хоть чем-то занят.
- Что значит «я никуда не еду»? – удивленно спрашивает Санчез, когда они стоят в очереди на скалодром в среду днем – последнюю тренировку перед двухдневным перерывом. – У тебя нет семьи?
- Не в этом году, - грубо отвечает Леонард, надеясь, что она закроет эту тему.
- Я не верю, - медленно выговаривает она. – У тебя должно быть место, куда ты можешь поехать.
Леонард дарит ей один из своих лучших уничтожающих взглядов. Джоселин сейчас, должно быть, убирает дом, готовясь к завтрашнему дню, но он действительно не хочет об этом думать.
- Мне некуда ехать, - повторяет он.
- Ладно, ладно, поняла и отстала, - Санчез недовольно косится на него. – Не ворчи. Я только начала радоваться тому, что ты стал довольно приятным в обще…
- Стал каким? – перебивая её, спрашивает Лео, но в этот раз уже он не получает ответа.
Столовая вымерла, и, идя на ужин, Леонард почти скучает по Кирку, который всегда приносит на подносе больше еды, чем обычно съедает.
- Я думал, что ты уже уехал. Когда отправляешься? – удивленно спрашивает Леонард, когда поднимает взгляд и видит того, по кому пару секунд назад «почти скучал».
- А я не уезжаю, - чуть пожимая плечами, отвечает Кирк.
- Только не говори, что ты остаешься из-за меня, - опасливо произносит Леонард, потому что он не желает, чтобы Кирк пытался поднимать ему настроение, пытаясь затмить его тоску по дочери, которая всегда широко раскрывает глаза, когда видит двадцатифунтовую индейку.
Но Кирк отрицательно качает головой, кривя губы в насмешливой улыбке.
- Нет. Мама не вернется ещё три месяца, так что я буду слоняться тут. Завтра утром я прогуляюсь по здешним достопримечательностям вместе с Гейлой перед тем, как она уедет к друзьям в Тахо.
Леонард ухмыляется, предвкушая, что же это будет за прогулка.
- Смотри, чтобы тебя не арестовали, - насмешливо произносит он.
Кирк ухмыляется ему в ответ и закрывает свою коробку для ланча. На двоих, как предполагает Леонард.
- Ничего не обещаю. Я расскажу тебе обо всем завтра вечером. До встречи, Боунс.
В конце концов, Леонард не слышит ничего про это свидание, потому что в четверг Кирк вообще к нему не заходит.
Леонард проводит большую часть своих выходных в госпитале. Он и Гликсли делят индейку в комнате отдыха, а после лечат три случая пищевого отравления стадианских студентов, у которых они обнаруживают передозировку сахара из-за поедания слишком сладкой картошки.
Когда он возвращается в комнату, то переодевается и звонит Джоанне, которая с энтузиазмом рассказывает ему об огро-о-о-омной индейке, съев которую, она надо-о-олго заснула. После разговора ему не терпится открыть бутылку хорошего бурбона, которую он приберег для особого случая. На любой шум из коридора Леонард вскидывается и смотрит на дверь.
Когда ему надоедает то и дело дергаться, часы показываются уже половину двенадцатого, и Леонард ощущает себя слишком уставшим, чтобы пить, и слишком напряженным, чтобы идти спать. Его тянет отправить Кирку сообщение, но ведь не все же крутится вокруг него! Возможно, он поехал в Тахо с Гейлой и её друзьями и теперь не покажется до понедельника. По крайней мере, Леонард убеждает себя в этом.
Он не отправляет сообщение. Кирк не скажет ему за это спасибо. Если, конечно, его не арестовали или он не лежит мертвым где-нибудь в горах. Леонард прижимает подушку к лицу и пытается не быть конченым идиотом.
Пятница – сложный день в госпитале. Проблемы всё те же: алкогольные и пищевые отравления, и ещё один случай с отрезанным пальцем парнишки, друзья которого не перестают потешаться над ним. Оказывается, демонстрация лазерного ножа обернулась для него демонстрацией трюка из кино конца двадцатого века. К счастью, детишки добрались до больницы вовремя, так что Леонард успел спасти палец. Несмотря на то, что он не одобряет такое времяпровождение юнцов и ворчит, этот случай хоть как-то разбавляет больничную скуку.
Он пишет рецепт для покупки обезболивающих таблеток и указывает идиоту, чуть не оставшемуся без пальца, на аптеку в конце коридора, около которой стоит, прислонившись к прилавку, какой-то парень в кожаной куртке. Леонард смотрит на этого парня на секунду дольше, потому что его фигура кажется ему отдаленно знакомой. И, когда объект выпрямляется, Маккой без труда узнает в нем Кирка, одетого не в униформу и выглядящего, мягко говоря, помято. Он тоже видит Леонарда и замирает.
На секунду он кажется таким свежим, что Леонард просто не может вынести это. Но это всего на момент. Он улыбается, как будто просто так тут прогуливался. Сейчас лицо Кирка не похоже на то, что Лео видел в среду, казалось бы, совсем недавно. Маккой отводит взгляд и заканчивает писать что-то на своем падде. Он откладывает его в сторону и скрещивает руки на груди, когда Кирк останавливается перед ним.
Политика госпиталя гласит, что её доктора, конечно, лечат порезы, но оставляют синяки как напоминание глупым детишкам, что не нужно быть такими идиотами. Кирк выглядит, конечно, не так плохо, как в день их первой встречи, но стоит он не особо уверенно, и Леонард готов был бы поспорить, что речь идёт не только об ушибах мягких тканей, но и внутренних органов.
- Рад видеть тебя здесь, - говорит Кирк, и Леонард чуть было не приподнимает бровь в удивлении. Он всего пару раз имел возможность наблюдать эту сторону личности Кирка, и никогда раньше Маккою не было настолько ясно, что думает Джим.
- У меня дополнительная смена, - мягко говорит Лео. У него на языке вертится вопрос, что же всё-таки случилось с лицом Кирка. Он выглядит так, как будто у него была плохая ночь, но сейчас он кажется столь же колючим, как дикобраз, только и ждущим того, чтобы атаковать любого, кто спросит его о чем-нибудь. Поэтому Леонард прикусывает язык, удерживая вопрос в голове. – Она закончится в 5, и мы можем сходить на ужин.
Кирк аккуратно пожимает плечами и безразлично отвечает:
- Может быть, - после чего он на прощание салютует Маккою. - До встречи, Боунс.
Сейчас Леонард по-настоящему беспокоится. Он не находит себе места, когда отрабатывает смену, когда в одиночестве ужинает в столовой и когда сидит на софе в своей комнате, думая о бурбоне, стоящем на кофейном столике, но всё ещё не тронутом. Через час он отправляет сообщение Гейле и вскорости получает ответ. Она замечательно проводит время в Тахо и не понимает, почему Маккоя это интересует. После он отправляет сообщение Кирку и, когда ответ не приходит, он хватает бутылку, сумку и куртку и поспешно покидает комнату.
Кирк не открывает дверь сразу же после того, как Лео нажимает звонок. Не открывает даже после второго и третьего звонка, но Маккой чувствует, что Джим дома, и потому не сдается. И действительно, дверь приоткрывается. Кожаная куртка лежит на полу, но в остальном Кирк выглядит всё таким же помятым, каким его видел Лео в госпитале.
Леонард достает бутылку и небрежно ей побалтывает. Недовольство, написанное на лице Кирка, тут же исчезает. Он хватает бутылку и впускает Леонарда в комнату.
- Я захватил с собой регенератор, если ты захочешь, чтобы я осмотрел тебя, - также ненавязчиво произносит Лео, ставя свою сумку на пол и окидывая Джима пристальным взглядом.
- Со мной всё нормально, - тут же реагирует Кирк. Он нагибается, чтобы достать стаканы из стеллажа, но в его движениях нет привычного изящества, теперь они, скорее, выглядят как-то угловато и неловко.
- Ну точно, выглядишь ты так, будто тебе вовсе не больно, - бурчит Леонард, выразительно глядя на неуклюжего Кирка и аккуратно придерживая его.
- Всё в полном порядке, - ещё раз повторяет Кирк на «отвяжись», выпрямляясь, и награждает друга сердитым взглядом. Это заставляет Леонарда испытать лёгкий укол обиды.
- Не мог бы ты просто заткнуться и сесть, чтобы я мог позаботиться о тебе?
- Я думал, что синяки мне решили оставить в назидание, - недоброжелательно откликается Кирк, ставя стаканы на полку и открывая бурбон. Но наполняет он только один из них.
- Если ты забыл, то мы сейчас не в госпитале, - медленно выговаривает Леонард. – Ты выглядишь, как бездомная кошка, которую гоняла по всему городу целая свора собак.
- Мне не нужно, чтобы ты бегал вокруг меня, - иронично добавляет Кирк, и это вовсе не нравится Леонарду, потому что он не может помочь этому дикобразу, готовому в любую секунду довольно болезненно уколоть. Кирк наливает себе ещё бурбона, и Леонард пользуется моментом, внезапно оказываясь перед ним и выхватывая стакан.
- Ты забыл, что разговариваешь со мной? – спрашивает Лео, отставляя стакан на стол и кладя руку на плечо Кирку, чтобы тот смотрел ему в глаза. – Если тебе больше нравится такой вариант, то можешь убедить себя в том, что я занимаюсь этим, чтобы залезть тебе в штаны.
Кирк удивленно хлопает глазами и пытается сдержать улыбку, настоящую и такую долгожданную, но у него не получается. Леонард аккуратно толкает его по направлению к софе, и, когда Кирк садится, следы побоев, словно по волшебству, исчезают, и он снова выглядит свежим и бодрым. Но это «волшебство» действует только пару секунд. Он не возражает, когда Леонард наклоняет его голову, чтобы лучше рассмотреть фиолетовый синяк, украшающий его челюсть, и даже тогда, когда он подключает регенератор, и единственным звуком, заполняющим комнату, становится негромкое жужжание.
- Снимай рубашку.
- Боунс! Подожди хотя бы до второго свидания, - возмущается Кирк, но приподнимает рубашку. Леонарду приходится помогать стягивать кофту через голову, потому что Джим едва может поднять руки. Он вздрагивает, и Леонард считает победой то, что тот не старается играть в неуязвимого героя.
- Тебе не давали обезболивающего?
- Я просто не стал принимать его.
- Какого чёрта нет? – возмущенно восклицает Леонард и внимательно осматривает ушибы, а особенно внимательно одну ссадину на левом боку Кирка. Возможно, Джим сильно ударился о стену или на него навалились несколько человек.
- У меня непредсказуемая реакция на лекарства.
- Аллергия?
Кирк пожимает плечами. Леонард начинает обследовать его рёбра, но этим будет удобнее заниматься, если Кирк будет лежать, так что Маккой аккуратно толкает его на софу.
- У тебя брали аллергопробы?
- Не знаю. Может быть. Это было уже тысячу лет назад. Не люблю ходить по врачам.
- Тогда какого чёрта ты крутишься возле меня? – фыркает Леонард, приподнимая брови.
- А хрен знает, - закатывая глаза, отвечает Кирк, но этим ответом он не хочет задеть Лео.
Пока регенератор делает своё дело, Леонард достает бурбон с полки и наливает им ещё по стакану. Они сидят молча некоторое время. Леонард не особо возражает, когда Кирк закидывает ноги на его колени, укладываясь на спину. Устроив голову на подушке, Кирк притворяется, что игнорирует Маккоя, в то время как Леонард притворяется, что не замечает случайных взглядов в его направлении. Маккой чувствует: Кирк ждёт, что он спросит его о чём-нибудь. Или, быть может, он чувствует это, потому что хочет чувствовать. Но здравый смысл подсказывает Леонарду, что его дело - сторона, тем более, они являются друзьями не такое уж долгое время. И Леонард хочет остаться друзьями, так что предпочитает помалкивать.
Он просто не ценил то время, которое они провели вместе, валяя дурака, пока Кирк не исчез день назад. Из-за Джима Леонард не уходит в запой вот уже несколько недель. С Кирком он может отвлечься после звонков Джоселин и Джоанне. Он даже снова чувствует себя человеком. И, что самое удивительное, Леонард, случайно встречаясь взглядом с Кирком, вдруг осознает, что этот парень ему действительно нравится. Джим Кирк, нахальный, придурковатый, но также забавный и острый на язык. Джим Кирк, решивший, что Леонард достоин того, чтобы быть вытащенным с самого дна. И за это Леонард ему благодарен больше, чем может выразить словами.
Кирк сдвигает брови, хмурясь, и его взгляд серьёзен, когда Леонард снова смотрит на него. Маккой понятия не имеет, какой очередной тест ему придется пройти сейчас.
- Ты в порядке, Джим? – негромко спрашивает он.
Джим не отвечает сразу же. Сначала он опускает голову на подушку, устремляя взгляд в потолок.
- Нет, не совсем, - отвечает он.
- Хочешь поговорить об этом? – играя в психолога, интересуется Леонард.
- Нет, - тут же отзывается Джим. Что ж, они могут и помолчать.
Так они и засыпают. Леонард поднимается посреди ночи, чтобы проверить регенератор и переставить его на грудную клетку Джима. Пугающе фиолетовый синяк уже стал желтым, и Леонард решает, что он сам вскоре пройдёт. На улице всё ещё темно, и, когда Лео находит часы, он узнает, что ещё только два часа ночи.
Он подумывает о том, чтобы вернуться в своё общежитие, а потом и о том, чтобы перенести Джима в его кровать. В конце концов, Леонард просто накрывает Джима пледом с кровати Митчелла, оставляя его спать на софе. Он ставит будильник на коммуникаторе на пять часов, чтобы не забыть проверить регенератор, и устраивается на ночь в кровати Кирка.
Синее смещение - 3 часть
faceless-liar
| суббота, 17 августа 2013