Синее смещение - 5 часть

[faceless-liar]

Воскурить последнюю порцию сией травы

Первый раз Маккой просыпается, когда уходит Кирк. Он чувствует, как по его боку скользнула рука. «Тепло», мелькает в мыслях, и он снова погружается в сон.
Когда мочевой пузырь уже того и гляди лопнет, он просыпается окончательно. Уже утро. Джим точно уходил и, наверное, уже успел вернуться. Леонард чувствует запах кофе. Хорошего кофе.
- Лучше бы он был для меня, - бормочет Маккой, натягивая первые попавшиеся брюки и выходя в гостиную.
Джим разве что только глаза не закатывает, когда Леонард шествует мимо него прямиком к чашке кофе. От нее веет приятным запахом хорошего, черного, жаренного кофе. Джим смеется, глядя на то, как Леонард буквально воркует, делая глоток. В общежитие и есть-то одна радость – кофе.
- Оставлю вас двоих наедине, - сухо замечает Кирк.
- Заткнись, еще рано, - говорит Леонард. И – потому что мама учила его хорошим манерам - добавляет. – Спасибо.
Джим все еще посмеивается и хлопает Леонарда по плечу, не возражая против того, чтобы остаться. Он одет в белую футболку и джинсы, которые, совершенно точно, позаимствованы из гардероба Леонарда, впрочем, он небрежено стаскивает их, шествуя в ванную. Маккой думает о том, чтобы пойти следом, о том, как было бы здорово потереться о Джима, обнаженного Джима, но усмехается этим своим мыслям и допивает проклятый кофе.
Он слышит звук работающего душа и позволяет себе прокрутить в памяти прошлую ночь, позволяет теплым воспоминаниям о Джиме скользнуть по всему телу к животу. Наверное, это должно выглядеть нелепо, что они спали вместе, но почему-то Леонарду так не кажется. Ему и Джоселин потребовалось определенное время, чтобы притереться друг к другу. Все было не так плохо по многим показателям. И даже несмотря на то дерьмо, в которое его жизнь превратилась в конечном итоге, он не жалеет о том времени. Они не очень-то хорошо знали друг друга с Джойс, прежде чем начали встречаться. И эта неизвестность была изюминкой в их отношениях.
Джим все еще на три четверти неизвестность. Они знают друг друга всего несколько месяцев. И, учитывая все это, Леонард думает, что, наверное, случайно пару раз поскальзывался на каких-то джимовых заморочках.
Кирк не занимает душ долго.
- Заглядывай. Надо же выпить это, - Леонард машет в сторону бутылки, которую вчера принес Джим.
- О нет, - ухмыляется Кирк уже в дверях и наклоняется, чтобы поцеловать его, долго, влажно и многообещающе.
Леонард снова заводится, когда их языки сталкиваются, но сегодня суббота, ему нужно позвонить Джоанне, а в понедельник у них обоих экзамены, материал по которым сам собой не выучится.
Они встречаются в обед, Джим притаскивает свои книжки, которые впоследствии дочитывает. Они учатся, жалуются на сессию, выпивают пару стопок виски – все, как в любой прошлый вечер. И когда они оба уже готовы, Леонард берет лицо Джима в свои ладони и целует его. Это получается естественно, словно дышать.
Когда Джим отодвигается и смотрит на него, его палец скользит по губам Леонарда и касается щеки.
- Что? – спрашивает Маккой.
- Ничего, - откликается Кирк. – Просто ты стал улыбаться по-другому.
Леонард выгибает бровь, потому что он не так уж и часто улыбался в этом семестре в принципе.
- Неправда.
- Правда, - настаивает Кирк.
- Нет, - упирается он, хотя сам для себя решает, что это, должно быть, потому, что он чувствует себя по-другому. Сложно понять, в чем именно. Наверное, более стабильно, легко, словно одна часть его больше не борется с другой.
Леонард не беспокоится ни о чем. Он просто толкает Джима на спину на диван, прежде чем тот выдаст что-нибудь нелепое. Потому что Джим и есть сама нелепость. А экзамены сделали его даже еще более странным. Он расцветает под этим гнетом, накачивая себя кофеином и вырубаясь к выходным, а потом они вместе продираются через каждый трехчасовой экзамен.
Они почти не разговаривают и больше не занимаются сексом после того, как Леонард вытурил Джима в понедельник вечером, чтобы подготовиться к тесту по сравнительной анатомии, полный решимости сдать как можно лучше. И он сдает, остаток вторника проводя в постели, отсыпаясь после экзаменационного стресса, а потом идет на обед, прежде чем снова уткнуться в падд, чтобы готовиться к гребаному правоведению. Черт бы побрал эти экзамены!
Джим уже сидит за их столом и пялится на кого-то. Леонард оглядывается через плечо. Ну точно. Симпатичная терранка с растрепанным хвостиком читает что-то в падде, совмещая это с обедом. Леонард закатывает глаза и садится за стол. Он ждет, что Джим посмотрит на него и что-нибудь скажет. Вот по глазам видно, что хочет. Но почему-то молчит. Когда он спрашивает Леонарда о его расписании, то колеблется на мгновение, так быстро, что если бы он не начал жаловаться на отвратительную еду во время самой отвратительной недели в семестре, Леонард бы не заметил этой нерешительности. И все же он не подозревает ничего плохого ровно до тех пор, пока Кирк не заявляет, что не придет вечером готовиться к экзамену по правоведению.
Он дает Кирку пятнадцать минут, чтобы тот дошел до своей комнаты, и лишь после этого берет сумку и идет за ним.
Джим отводит взгляд, но Леонард решительно заходит в комнату. Взгляд Кирка тяжелый, такой обычно бывает, когда его буйная головушка занята какими-то тяжелыми мыслями и сомнениями.
- Что случилось? – требовательно спрашивает Леонард, бросая сумку на диван. Он поворачивается, упираясь руками в бока, и застывает. Если Джиму вздумается драться, что ж, он согласен и на это.
- Что ты тут делаешь, Боунс? – голос Кирка холоден и ровен. – Я говорил, что не хочу видеть тебя сегодня вечером.
- Мы весь семестр вместе учились, а сейчас ты сваливаешь.
- Давай-ка все проясним раз и навсегда, - Джим подается вперед. – Я не хочу спать с тобой.
Если мгновение назад Леонард был просто раздражен, то сейчас он по-настоящему зол.
- Какое, блядь, отношение имеет секс к совместной подготовке к экзаменам?! – срывается на крик он.
- Ой, да прекрати, - Джим тоже поднимает тон. – Каждый раз после такой подготовки мы заканчиваем друг на друге.
- Если не хочешь трахаться, мы не будем. Блядь, Джим, это ведь не так сложно озвучить.
- И ты скажешь, что ничего не имеешь против? – уточняет Кирк, разводя руками. – А если я так и не захочу с тобой спать? Совсем? Если я хочу спать с другими? Ты смиришься с этим? Думаешь, мы сможем остаться друзьями?
И неожиданно Леонард понимает. Он – просто очередная гребаная завоеванная Кирком крепость, а Джим попросту не знает, что теперь со всем этим делать, поэтому делает то, что и всегда. Насколько Леонард знает, единственный человек, с которым Кирк переспал и остался другом, была Гейла, да и то, наверное, потому, что она орионка.
- Да, - Леонарду жутко хочется ему врезать. – Ты мой лучший гребаный друг, и я знаю тебя. И я знал, во что ввязываюсь, когда кувыркался с тобой в постели, и будь я проклят, если я позволю тебе использовать эту жалкую отговорку, чтобы отделаться от меня.
Кирк вздрагивает. Едва заметно, но Леонард понимает, что попал в точку, достиг цели, хотя и понятия не имеет, чем смог зацепить Джима. Но он просто не может позволить ему уйти.
- Не хочешь спать со мной? Хорошо.
И это действительно хорошо. Леонард чувствует это всеми своими внутренностями. Секс – не то, что держит их вместе. Секс – это большой жирный бонус, но если из-за него он потеряет дружбу Джима, то он не задумываясь пожертвует им.
- Я никогда не думал, что ты изменишься и прекратишь бегать за каждой юбкой или что мы будем гребаной сладкой парочкой. Но я бы на твоем месте меня не выгонял. Ты рискуешь завалить экзамен у Хиггенса, потому что наверняка не помнишь, где мы остановились в прошлый раз.
Джим все еще напряжен.
- И где же? – хотя он наверняка помнит.
Леонард думает о том, как выразить словами те эмоции и сомнения, через которые он прошел с момента, когда ступил в этот гребаный шаттл в Айове, и чувствует себя как никогда обнаженным, говоря:
- Я не продержался бы в Академии без тебя. Я просто не захотел бы.
Он не отводит взгляд, когда Кирк сверлит его глазами. Кто знает, о чем Джим думает. Леонард делает глубокий вздох и позволяет напряженным плечам расслабиться.
- Хорошо, - хрипло говорит Кирк, ежится и прочищает горло. – Виски?
Леонард одаривает его острым взглядом и облегченно кивает:
- Я думал, ты и не предложишь.
Они занимаются. Сначала выходит несколько напряженно, но виски помогает расслабиться, и вот они уже снова гоняют друг друга по вопросам о протоколах, и становится легче. Джим не часто поднимает взгляд, а Леонард не отпускает язвительные комментарии по поводу дурацких правил Флота. Уже поздно, но они успели пробежаться по всему курсу. Темнота за окном создает какую-то магическую атмосферу. Они уже прикончили выпивку, но то, что уже ночь, не ощущается.
Они сидят на разных концах дивана, на краю. Леонард не уверен, встать и уйти просто так или надо что-то еще сказать. Ему просто хочется дурацкой уверенности в том, что утром они будут завтракать вместе. Но Джим спасает его от неловкости.
- Боунс, - говорит он, глядя через бокал в своих пальцах на кофейный столик.
- Да?
- Извини за то, что было, - он выглядит уставшим, когда их взгляды, наконец, встречаются.
- Все в порядке.
- Нет, слушай…
- Джим, - прерывает его Леонард и перехватывает его за руку, которую тот поднял, собираясь толкать речь. Кирк застывает.
- Все между нами в порядке.
- Точно?
- Абсолютно.
- Хорошо, - Джим слегка сжимает пальцами руку Леонарда, прежде чем отодвигается и берет свой стакан. Маккой следует его примеру.
- Завтра мы всех порвем, - говорит Кирк.
После того, как они изучили каждую закорючку в книге, Леонард почти не сомневается в этом. Из них выйдут отличные офицеры, потому что они будут знать заранее, какое правило нарушают. Он опрокидывает оставшийся виски и отставляет стакан на стол. Кирк делает то же самое, и стаканы стучат одновременно. Леонард не может удержать смешка. Он смотрит на Джима и рад наконец-то видеть его улыбку в ответ. Видеть, что Кирк снова стал самим собой.
Он не остается. Следующим утром они встречаются за завтраком, Джим здоровается как обычно, разве что слишком бодро для столь раннего часа. Леонард буркает: «Привет», в свой кофе. И они идут на гребаный экзамен, с которого, успешно сдав, отправляются на ланч. На мгновение Леонард думает о том, что, возможно, они все еще будут чувствовать себя неловко рядом друг с другом, но тут Кирк пинает его под столом, привлекая к себе внимание, а потом к ним присоединяются Митчелл и Карлос, и остаются мысли лишь о том, что только один экзамен отделяет их от окончания семестра.
- Что будете делать на каникулах? – спрашивает Митчелл.
Леонард невольно вздрагивает. Он старался все это время не думать о них, разве что о том, как навестит Джоанну на Рождество, на пару дней. Больше заняться ему нечем, да и не хочется. Общежитие, пока оно еще открыто, должно быть чертовски милым, когда народу не останется.
- Не знаю пока, - говорит Джим. – Не хочу обратно в Айову. Мать все равно не вернется на Землю до февраля.
Он смотрит на Леонарда, который не может не думать о том, какие неприятности они могут огрести, ошиваясь по Сан-Франциско вместе.
У Митчелла большая семья. И бабушка, которая требует, чтобы на Рождество вся эта семья обязательно собиралась вместе.
- Она меня пугает, - радостно заявляет Митчелл. – У нее есть клюка, и едва ты только собираешься соврать ей, она начинает ей трясти перед твоим носом и орать.
Они обмениваются друг с другом историями о бабушках, а в версии Джима – о дедушке Тиберии, а потом, когда Леонард идет к общежитию вместе с Кирком, он спрашивает:
- Так что ты собираешься делать на праздниках?
Они останавливаются у фонтана, где их пути расходятся. Джим оглядывается вокруг, прежде чем окинуть Леонарда откровенно оценивающим взглядом.
- Торчать тут, наверное. Может быть, найду велик и поеду в Мексику. В это время года там классно купаться.
- Мексика? – Леонард вскидывает бровь, потому что он удивлен. – Лучше уж в Скалистые горы или куда-то типа этого. Знаешь, там сейчас вообще снег.
- Так ты едешь со мной? – спрашивает Джим, и его голос звучит несколько игриво.
- Только не в Мексику, - решительно заявляет Леонард. Кирк смеется.
- Хорошо, если хочешь холода, то поедем на Марс.
- На Марс я тоже не поеду.
- Какой привередливый! – вздыхает Джим с наигранным разочарованием. А Леонард вскидывает другую бровь, глядя на него, и поворачивается в сторону коридора своего крыла общежития.
- Как угодно. Ты идешь куда-нибудь вечером? – спрашивает он. У них завтра с утра экзамены. Разные. Но Леонард был бы не прочь компании. Даже компании Джима.
- Можно, - отвечает Кирк и бросает странный взгляд, который заставляет Маккоя остановиться. Он знает этот взгляд. Он видел его в течение всего семестра, направленным на разных людей, а на прошлой неделе – на него. И от этого взгляда по спине прокатывается сладкая дрожь.
- Я думал, мы не играем в сладкую парочку, - говорит он.
- Не играем, - соглашается Джим, и та длительная неловкость с прошлой ночи куда-то исчезает. – Но это не значит, что я больше не хочу с тобой весело проводить время. Если ты не против, конечно.
О, Леонард весьма не против, но он не собирается подкармливать эго Джима, давая ему это знать, поэтому он хмыкает и отвечает:
- Жди тут.
Джим ухмыляется, его взгляд острый и яркий и, кажется, проникает, как и всегда, прямо до костей.
- Будь осторожен со своими желаниями, Боунс. Ты от меня никогда не избавишься теперь.
Маккой чувствует, как его губы растягиваются в ответной ухмылке.
- А кто говорит, что я собрался от тебя избавляться? – отвечает он и, прежде чем пойти к себе, беспечно машет Кирку на прощание. Выходит легко и непринужденно. Он еще увидит Джима. Он это знает.